Разгрузка военной техники США.
«Главная нагрузка по защите государства ляжет на армию, а не на военно-морской флот». «Россия – континентальная страна, следовательно, нам необходима мощная армия для гарантий безопасности, а флот важен лишь в определённой мере». Эти стереотипы прочно укоренились в умах большинства простых россиян и, что особенно тревожно, не только простых людей.
Дискуссия о том, можно ли называть страну с четвертым в мире по численности гражданских судов под национальным флагом континентальной державой (при этом значительно опережая, например, США), кажется излишней, однако вопрос о том, от кого именно армия будет нас защищать, заслуживает внимания. В конечном счёте, в 2023 году будет утверждена новая Государственная программа вооружений, и было бы полезно заранее вынести на общественное обсуждение ее ключевые задачи.
Важный военный сюрприз
Стоит ли России опасаться гипотетической масштабной наземной войны? Такой, при которой главными театрами военных действий окажутся именно сухопутные территории, а главным средством ведения боя – армия? И что вообще можно считать масштабной войной?
Для того чтобы не возникало сомнений, о какой войне идет речь, обратимся к определениям, приведенным в Военной доктрине РФ:
– региональная война – вооруженный конфликт, в котором участвуют несколько стран одного региона, проводимый национальными или коалиционными военными силами, где стороны стремятся достичь значимых военно-политических задач;
– крупномасштабная война – вооружённый конфликт между коалициями государств или ведущими странами мирового сообщества, где стороны ставят перед собой радикальные военно-политические задачи. Такая война может возникнуть в результате обострения локального или регионального конфликта с привлечением значительного числа государств из различных регионов мира. Для ведения такой войны потребуется мобилизация всех доступных материальных и духовных ресурсов вовлечённых стран.
Можно ли ожидать на нашей территории события, напоминающего то, что произошло в 1941 году? Отрицать возможность того, что Россия способна вести подобные войны, бессмысленно и не стоит этого делать, однако важно правильно определить их характер. Для начала разберёмся, откуда потенциально может произойти нападение на Российскую Федерацию с суши. Здесь нас ожидает неожиданный вывод, ведь фактически такой возможности практически нет. В настоящее время масштабное сухопутное наступление на Россию технически осуществить невозможно. Не верите? Сейчас это докажем.
С западной стороны Россия граничит, начиная с юга и двигаясь на север, с такими странами, как Украина, Беларусь, Польша (через Калининградский анклав), государства Прибалтики, Финляндия и Норвегия. Среди них, без сомнения, наиболее враждебное отношение к Москве проявляют Украина, Польша и Прибалтика. Норвегия придерживается умеренно враждебной позиции. Беларусь выступает в роли союзника, которого Россия обязана защищать (по крайней мере, согласно Военной доктрине), а Финляндия считается нейтральным государством, где большинство населения, хоть и не подавляющее, все же склоняется к поддержке нейтралитета.
За этим рубежом восточноевропейских и скандинавских государств расположились основные потребители российского газа, для которых любой военный разгром России, даже со стороны постороннего противника, может обернуться настоящей катастрофой в самом прямом смысле. Разумеется, они к нам тоже питают неприязнь, а порой и настоящую ненависть. Однако без нашей помощи им не обойтись.
Из этого можно сделать простой вывод – повторить сценарий 22 июня 1941 года с западного направления у нас не получится. Отсутствует единое политическое пространство, на котором можно было бы сосредоточить достаточно крупные ударные силы, а также нет организованного тыла, через который войска, высаживающиеся в Центральной Европе, могли бы перебрасываться в северо-западные районы России для захвата Санкт-Петербурга. Идея о трех раздельных географически вторжениях в Россию с территории Украины, Прибалтики, Польши и Норвегии должна быть полностью отклонена как абсолютно нереальная.
Однако скептик может возразить, что Соединённые Штаты открыто настроены враждебно к нашей стране. Почему же, скажем, американцы вместе с англичанами не способны развернуть мощные армейские ударные формирования в Польше, Прибалтике, Норвегии или на Украине и не подстрекают эти государства к агрессии против России?
Именно так, и объяснение простое – в настоящее время Соединённые Штаты утратили способность проводить масштабные морские перевозки военных. Совершенно. Это касается как перемещения военных подразделений, так и их снабжения боевой техникой, доставки подкреплений и материально-технических ресурсов.
Дефицит судов
В США перевозкой войск по морю занимается Командование морских перевозок (Military Sealift Command – MSC), входящее в состав Транспортного командования (U.S. Transportation Command – USTRANSCOM), являющегося одним из объединенных командных центров Пентагона.
Для выполнения военных перевозок в интересах Армии (Сухопутных войск) и Корпуса морской пехоты США командование использует ряд специализированных скоростных транспортных средств, способных перевозить контейнеры, колесно-гусеничную технику, наливные и генеральные грузы, а также боеприпасы. Корабли при этом делятся на суда снабжения передового развертывания (prepositioning ships) и собственно транспортные суда (sealift). Именно последние отвечают за логистику во время военных операций — доставляют боеприпасы, снабжение и боевую технику.
Суда обеспечения передового развертывания тоже способны выполнять такую роль, однако обычно они заранее оснащены оружием, техникой и грузами для конкретных частей. До тех пор, пока эти соединения не получат свою боевую технику и имущество с этих кораблей, суда не возвращаются в США за новым грузом. Кроме того, следует учитывать риски – эти суда оказываются одними из первых в зоне боевых действий и могут быть утрачены.
В составе боеготовых сил командование морских перевозок располагает 15 универсальными транспортными судами категории sealift. Еще 19 судов, способных использоваться для военных перевозок и не являющихся чрезмерно специализированными, могут быть взяты из числа судов обеспечения передового развертывания – после разгрузки своих грузов на ТВД и безопасного возвращения в США, что, к слову, не гарантировано. Кроме того, такие суда плохо подходят для требуемого типа перевозок, поскольку перевозят небольшие партии техники, контейнеров, боеприпасов и наливных грузов. Это не отвечает требованиям в случае масштабной переброски войск на удаленный ТВД, поэтому ни ВМС, ни Счётная палата США, чей доклад рассмотрим немного позже, не включили эти суда в список возможных средств доставки.
Является ли число от 15 до 34 судов большим или маленьким? С одной стороны, эти суда действительно крупные, их водоизмещение достигает десятков тысяч тонн (некоторые – свыше 60 тысяч) и они обладают соответствующей грузоподъемностью. С другой – во время Корейской войны пришлось использовать 540 судов. Разница в количестве составляет целый порядок. В период Вьетнамской войны американцы только из резерва задействовали 172 транспортных судна. И это при том, что тогда в активном составе было значительно больше транспортов, а тоннаж на одного военнослужащего в сутки был значительно ниже, чем сейчас. Очевидно, сегодня американцы испытывают недостаток кораблей.
В подобных ситуациях американцы обычно возвращались к использованию резервных судов. В Соединённых Штатах за резервные суда отвечает организация, известная как Национальный оборонный резервный флот (National Reserve Defense Fleet – NRDF). Эта структура подчиняется гражданской Морской администрации (Maritime Administration, или MARAD), которая входит в состав Министерства транспорта. В резервном флоте сосредоточены транспортные суда, которые США должны вводить в эксплуатацию в случае войны. Проверка, проведённая в 2017 году Счетной палатой США, выявила, что NRDF может предоставить Вооружённым силам страны лишь 46 транспортных кораблей. Именно такое количество судов резерва поддерживалось на протяжении последних лет в достаточно исправном состоянии, при этом на этих судах имеются сокращённые экипажи.
Тем не менее следует учитывать, что, с одной стороны, средний возраст судна в резерве составляет 43 года, а с другой — 22 из находящихся в резерве кораблей оснащены паротурбинными главными энергетическими установками, для обслуживания которых недостаточно квалифицированных специалистов. В результате сегодня MARAD вынуждена сохранять в штате сотрудников пенсионного возраста, обладающих знаниями по эксплуатации паровых турбин.
Кроме того, у MARAD отсутствует запасной персонал. Численность моряков, способных быть мобилизованными для работы на резервных судах и тех, что находятся в строю, совпадает с общим количеством доступных моряков. По оценке контр-адмирала в отставке Марка Базби, бывшего шефа MARAD, уже при необходимости регулярного задействования резервных судов по ротации на определённом маршруте нехватка личного состава для обеспечения смены экипажей достигнет 1800 человек по завершении первых шести месяцев боевых действий. Американцы просто не смогут найти такое количество специалистов.
Читайте также О возможном конфликте НАТО с Россией
В качестве последнего резерва Командования морских перевозок задействованы суда, находящиеся в частной собственности, но включённые в так называемую Программу морской безопасности (Maritime Security Program). Эти корабли принадлежат частным судовладельцам, которые, получая финансовую поддержку от правительства США, обязались в случае войны или иных кризисных ситуаций незамедлительно передать свои суда в распоряжение американских властей. На сегодняшний день в рамках программы задействованы 60 судов различных типов — ролкеры, контейнеровозы и танкеры.
Перемещение американских армейских подразделений в Европу
может быть сорвано из-за нехватки достаточного
количества специализированных транспортов и судов снабжения.
В идеальном случае из американских портов сразу смогут отправиться в путь с военными грузами 121 судно. Если же суда обеспечения передового развертывания вернутся в США, то добавится еще 19 судов. Это довольно много, но все же в десятки раз меньше того, что требуется. Можно также рассмотреть различные импровизационные варианты, например, транспортировку техники на неподходящих для этого судах, однако их влияние будет незначительным.
Кроме этого, США больше не в состоянии провести мобилизацию. В стране насчитываются лишь несколько сотен торговых судов под национальным флагом, многие из которых не подходят для военных целей. С учётом 60 судов, уже задействованных в Программе морской безопасности, особенно увеличивать флот просто не из чего.
Военные настаивают на финансировании
10 апреля 2018 года в сенатском комитете по вопросам вооружённых сил прошли слушания, посвящённые Транспортному командованию Вооружённых сил США. Тогдашний руководитель Транспортного командования генерал военно-воздушных сил Даррен МакДью отметил: для масштабной наземной войны США не располагают достаточным тоннажем для переброски войск. При этом имеющиеся в резерве суда устарели и на них нельзя полагаться. Чтобы срочно снизить зависимость от полностью старых судов с паротурбинными главными энергоустановками, необходимо, чтобы Конгресс выделил средства на приобретение 24 судов. Для экономии можно использовать подержанные суда, которые обойдутся значительно дешевле новых.
Стоит подчеркнуть, что это классический метод, с помощью которого США пополняют свой флот транспортных судов, и за многие десятилетия он полностью себя оправдал. Американцы внимательно отслеживают в мире быстроходные суда, которые могут им пригодиться, и при возможности их приобретают. К примеру, был куплен ими корабль бывший «Владимир Васляев» – советский ролкер-контейнеровоз, который после значительной модернизации вошел в эксплуатацию и сейчас служит в Командовании морских перевозок под названием «Рой М. Уит» (LCPL Roy M. Wheat).
Однако, единственное, чего военным удалось достичь на этот раз, — это закрепить в законе «О национальной обороне – 2018» требование приобрести всего два судна, бывших в эксплуатации. Тем не менее, Командование морских перевозок так и не дождалось выделения средств, а в аналогичном законе 2019 года было лишь обобщённо указано на необходимость «обновления» транспортного флота. В этих обстоятельствах получить финансирование на транспортные суда окажется крайне сложно.
Первые слушания 2019 года, состоявшиеся в марте в сенатском комитете по вопросам вооруженных сил, подтвердили это. Новый руководитель Транспортного командования Пентагона, четырехзвездный генерал Стив Лайонс, не запрашивал финансирование на новые корабли, и ему его не выделили. Хотя Конгресс и не ответил категоричным «нет», ситуация оставалась прежней.
Единственным «проблеском надежды» в сложной сфере американской военно-морской логистики стал указ Дональда Трампа, разрешающий ветеранам ВМС и Береговой охраны США устраиваться на торговые суда, предъявляя в качестве подтверждения своей квалификации лишь военные документы. Ранее такая возможность отсутствовала. Эта инициатива, получившая название «Military to Mariner» («Из военных в моряки»), должна частично решить проблему нехватки специалистов на торговых судах, которые могут использоваться для обеспечения американских военных в условиях войны.
По мнению американских специалистов в области военно-морской логистики, данное решение было принято с отставанием примерно на 30 лет. Что касается закупки судов, предназначенных для снабжения армии в условиях войны, то соответствующего решения до сих пор не принято.
Таким образом, в нынешнее время у США отсутствует возможность не только перебросить крупные силы в Европу, но и обеспечить их снабжение, а также нет средств на строительство новых судов, способных выполнить эти задачи. И что главное, американцы не смогут тайно увеличить количество таких судов – даже сам факт выделения значительных средств Конгрессом на закупку сотен подобных единиц станет явным признаком того, что США не просто готовятся к масштабной сухопутной войне, но и намерены принять в ней непосредственное участие. Причем этот признак проявится заранее.
Однако это далеко не все.
Гарантировать защиту
Опыт Второй мировой войны показывает, что одного наличия транспортных судов недостаточно — необходимо обеспечить их защиту во время морских переходов. Силы противолодочной и противовоздушной обороны США и НАТО очень мощны. Однако в ходе текущих боевых действий их эффективность будет снижаться, и нельзя исключать, что некоторое количество российских подводных лодок (или субмарин других стран, враждебных США) окажется на ключевых океанских коммуникациях в Атлантике, пусть и не сразу. Если нападение на авианосную группу для одной-двух подлодок кажется фантастикой, то захватить и потопить военный транспорт относительно просто.
В период Второй мировой войны на это отвечали с помощью тактики конвоев. Однако, как показали недавние исследования, современные взгляды ВМС США кардинально изменились.
В интервью корреспонденту Defense News в конце 2018 года упомянутый ранее Марк Базби прямо отметил: «Военно-морские силы достаточно открыто сообщили Командованию морских перевозок и лично мне, что, по всей видимости, у них не хватит судов для обеспечения нашего эскорта. Вы остаётесь без поддержки. Действуйте быстро и соблюдайте молчание».
Сложность заключается в том, что коммуникационное оборудование, установленное на судах Командования морских перевозок, автоматически передает разнообразные сигналы и данные в командные центры на территории США. Чтобы «сохранять тишину», экипажам танкеров и транспортных судов придется полностью отключить все системы на борту, кроме навигационной РЛС, которая будет создавать имитацию сигнатуры торгового судна. Однако это значительно усложнит выполнение служебных обязанностей для экипажей.
Данные сведения не вызвали прямого скандала, однако в конце 2018 года вызвали определённое недовольство среди американских изданий, связанных с военной тематикой. Очевидно, что в настоящее время любое судно — будь то боевой корабль, подводная лодка или самолет, оснащённые противокорабельными ракетами, — окажется обречённым при попадании в цель. Некоторые суда Командования морских перевозок действительно имеют зенитные артиллерийские установки «Вулкан-Фаланкс», но подавляющее большинство остаются полностью беззащитными.
Теоретически у США в Европе есть союзники по НАТО, располагающие авианосцами и значительным количеством фрегатов, которые могли бы обеспечить эскорт конвоев. Однако вызывает большие сомнения, что сегодня даже страны, входящие в этот военно-политический союз, сразу же по приказу американцев согласились бы участвовать в боевых действиях в Европе. По меньшей мере, их руководство тщательно взвесит такое решение.
Сейчас ВМС США в рамках программы FFG(X) проводят выбор перспективного фрегата с управляемым ракетным оружием. После принятия решения, вероятно, американцы начнут создавать эскортные силы или что-то подобное. Однако произойдет это не скоро, и даже тогда необходимый тоннаж для военных перевозок благодаря наличию эскорта не увеличится. До момента ввода новых фрегатов в состав флота ВМС США располагать смогут лишь силами для ведения боевых операций, но не для защиты тылов и морских коммуникаций.
Глава Транспортного командования Пентагона
генерал Стив Лайонс.
На грани самоубийства
Следует также принимать во внимание географический аспект. Поскольку США не могут использовать для агрессии против России те государства, которые приобретают энергоносители в РФ, им придется размещать силы на территориях, полностью контролируемых ими в восточной Европе, то есть в тех странах, где влияние США достаточно велико, чтобы подтолкнуть местное население к фактическому самоубийственному шагу. К таким странам можно отнести Украину, Польшу и государства Балтии.
Однако географическое положение создаст проблемы для США в данной ситуации – у них попросту не будет возможности скрыть не только сам факт переброски войск, но и их численность. После начала боевых действий, если страны – покупатели российского газа перекроют для США доступ к своей территории (как это сделала Турция в 2003 году при вторжении в Ирак), американцам придется транспортировать войска морским путем прямо на театры военных действий. То есть доставлять их по Черному морю на территорию Украины и через Балтийское море в Польшу. Было бы наивно полагать, что кто-либо позволит им сделать это в необходимых масштабах.
Читайте также США разработали 5 сценариев Третьей мировой войны
В 1991 году, во время конфликта в Персидском заливе, Вашингтон и Лондон вместе эксплуатировали свыше 70 судов для перевозок. Лишь Соединённые Штаты привлекли к работе на этих кораблях свыше 2200 моряков. Несмотря на это, доставка всех нужных войск и материально-технических ресурсов заняла длительные месяцы. Маловероятно, что гораздо более крупная группировка, требуемая для войны с Россией, сможет быть оперативно переселена на 121 судне.
Из этого всего можно сделать один простой вывод – технически нападение на Россию с западного направления по суше невозможно. Даже если противники решатся на такой шаг, без поддержки Армии США им вряд ли это удастся, а сама армия не располагает логистическими ресурсами для массового присутствия в Европе и обеспечения необходимого снабжения. Когда и изменится ли эта ситуация – неизвестно.
Можете возразить, что атака может произойти не с запада, а с другого направления – к примеру, с востока, где располагается Китай с мощными вооружёнными силами. На взгляд автора, в настоящее время это тоже маловероятно. На это есть несколько объяснений.
Прежде всего, Китай выступает в роли покупателя российской военной техники, которую сложно приобрести в других местах. Наиболее ярким примером служит недавняя сделка по поставке Су-35 в Китай.
Во-вторых, Китай выступает получателем российских технологий, которые ему никто больше не передаст. Недавний пример сделки, связанной с передачей Китаю технологий производства лопаток для газовых турбин, не менее показательна, чем продажа Су-35. Причин этому множество, и их перечень весьма обширен.
Однако ключевой момент заключается в том, что при конфликте с Россией Китаю придется понести огромные потери, в то время как все преимущества окажутся на стороне США, для которых такая война станет шансом устранить двух главных мировых соперников: экономического конкурента Китая и почти сакрально ненавидимого врага – Россию. Нет причин полагать, что китайская сторона этого не осознает, следовательно, на данный момент возможность военных действий с Китаем следует исключить, независимо от того, будет ли это сухопутный, морской или иной вид конфликта.
Следовательно, масштабной сухопутной войны, требующей от России мобилизации значительных сухопутных сил, причем не по своей инициативе, а в ответ на агрессию противника, в ближайшем историческом будущем не предстоит. Такой войны не случится, поскольку ее либо нельзя организовать, что относится к США и странам Запада, либо она пока невозможна по политическим либо иным причинам, как это происходит с Китаем.
Конечно, всё перечисленное вовсе не подразумевает отсутствие задач для наших Сухопутных войск. Однако это свидетельствует о том, что выполняемая ими работа будет иметь совершенно иной характер, чем борьба с полномасштабным вторжением на нашу территорию. Гораздо реальнее возникновение локальных, ограниченных конфликтов в разных регионах – на западе, востоке или юге, а также в удалённых местах, таких как, например, Сирия.
Следует учитывать, что обычно для отражения нападений противника России потребуется задействовать подразделения всех типов Вооруженных сил, а не лишь Сухопутные войска. В ряде ситуаций, например, на Курильских островах, именно армейские части не станут основным элементом с нашей стороны. К этому тоже необходимо заранее подготовиться.
Нельзя полностью исключать возможность того, что Россия применит свои вооружённые силы в наступательных действиях против соседних государств, как это было в 2008 году в Грузии. Также нельзя отвергать вероятность проведения ограниченных по размаху экспедиционных операций в Средней Азии, прежде всего направленных против террористических группировок из Афганистана и их местных союзников. Однако крупномасштабной войны, где придётся сражаться пехотой и танками до последней пулемётной очереди, на данный момент не предвидится.
Враг приближается с моря
Тем не менее, сказанное выше вовсе не говорит о том, что Россия находится под полной защитой. Наоборот, следует признать, что военная опасность для России продолжает существовать, а в некоторых случаях даже усиливается. При этом все государства, с которыми у нас действительно враждебные отношения и которые располагают боеспособными и результативными вооруженными силами, не имеют общих сухопутных границ с нами. Ни США, ни Великобритания такими границами не обладают.
Япония, заявляющая территориальные претензии, с нами не граничит по суше. Турция, отношение к которой остается неясным — дружественное или враждебное, — также не имеет с нами сухопутной границы. Польша граничит только с анклавом, который Россия не способна удерживать самостоятельно без контроля морских путей или вовлечения в конфликт третьих стран, особенно членов НАТО. Украину же принимать во внимание не следует.
Итак, можно сделать простой вывод: если для США и их союзников сухопутное нападение на Россию технически невозможно, то морское нападение вполне осуществимо. Не будем теперь рассматривать, решатся ли США на такой риск – намерения часто меняются довольно быстро и непредсказуемо. Однако факт наличия у США возможностей для подобного нападения не вызывает сомнений. Их значительное превосходство в силах над нашим флотом и авиацией – тоже бесспорно.
Факт остается фактом: Командование морских перевозок совершенно не испытывает трудностей с обеспечением всем необходимым сил ВМС, развернутых в океане, что регулярно подтверждается учениями ВМС США. Кроме того, хотя американцы пока не могут приобрести корабли для перевозки военного имущества, для флота ведется строительство новой серии танкеров снабжения типа «Джон Льюис», а на ближайшие четыре года, с 2019 по 2023 годы, в кораблестроительном плане заложено возведение шести таких судов.
В конечном итоге боеспособные военно-морские силы есть не только у США, но и у упомянутых ранее их союзников – Великобритании и Японии…
Кроме того, наши военные действия ведутся на театре военных действий, который географически отстоит от России — в Сирии, и снабжение нашей группировки осуществляется исключительно морским путем. Мощная военно-морская группировка ВМС США или Великобритании способна вполне перекрыть этот маршрут. А без соответствующего военно-морского флота Россия фактически не сможет дать адекватный ответ.
Учения ВМФ России в Средиземном море, прошедшие в 2018 году, продемонстрировали, что на данный момент Москва способна создать боеспособную корабельную ударную группу, способную сделать такую блокаду невозможной. Однако, во-первых, в настоящее время формирование такой группы возможно лишь за счёт ослабления других флотов, а во-вторых, ключевым остаётся слово «пока». Темпы выхода наших кораблей из ремонта значительно уступают темпам их поступления на ремонт, а перспективы сохранения существующего количества боевых кораблей выглядят весьма неопределёнными.
Для эффективного финансирования военного строительства необходимо грамотно расставлять приоритеты. Честно говоря, слишком большое выделение средств на Сухопутные войска в ущерб Воздушно-космическим силам и Военно-морскому флоту может серьезно подорвать обороноспособность государства.
К сожалению, значительные инвестиции в развитие военно-морского флота России в период с 2009 по 2018 годы принесли, мягко говоря, неоднозначные результаты. Не удивительно, что в новой Государственной программе вооружений (ГПВ-2027) финансирование ВМФ не выделяется в таком объёме, как раньше. Однако важно разделять ошибочную идею и неудачную организацию её реализации. То, каким образом были использованы средства, выделенные на развитие ВМФ в ходе исполнения текущей ГПВ, безусловно, нельзя считать приемлемым.
Однако речь следует вести о необходимости упорядочить расходование средств на Военно-морской флот; об устранении произвольных решений в политике кораблестроения, а также о том, чтобы разработка ключевых подсистем и систем вооружения для кораблей (от противоминных комплексов до торпед) осуществлялась на основе ясной доктрины их будущего боевого применения и опиралась на уже выполненные научно-исследовательские работы, подтверждающие реалистичность их создания.
В настоящее время ситуация иная.
Предстоящая государственная программа вооружений обязана принимать во внимание актуальные военные угрозы. Среди них отсутствуют полномасштабные наземные атаки на Россию. Однако с морской стороны такие угрозы присутствуют, хотя вероятность их осуществления невелика. В этом перечне также упоминается «Сирийский экспресс». В дальнейшем, вероятно, появятся и ливийский, и венесуэльский варианты.
Однако не следует полностью полагаться на ядерное сдерживание – противник может определить предел, не переходя который, он избежит эскалации конфликта до ядерного уровня. В конце концов, в истории встречаются случаи нападений неядерных государств на ядерные, а также атаки одной ядерной страны на другую.
Пришло время принимать решения о финансировании, основываясь на тщательном и квалифицированном анализе угроз государству, а также на осознанной и хорошо продуманной стратегии. Для этого необходимо исходить из верных предпосылок и объективно оценивать ситуацию.
/Александр Тимохин, nvo.ng.ru/
